Материал Сергея Семафорова  (Рязань)

— Ты что, телят возил? – Оглядывая кузов, спросили меня на мойке.
После поездки на Скитульский триатлон мой видавший виды пикап и впрямь приобрёл какой-то животноводческий экстерьер. Лето ещё далеко, а приключения уже в самом разгаре. 

В пятницу 7-го апреля мы прибыли на поляну в 17:00 и тут же оказались в гуще событий и в объятиях гостеприимных Оргов.
— Где тут фешенебельное местечко, о котором Вы никому не говорите? — Спросили мы Лисса.
— Со среды надо было занимать!
Мы расположились прямо посредине луга, на берегу, где несёт свои прохладные струи стремительная Вашана. Наши милые и тихие соседи осваивали вувузелу. Я не мог остаться в стороне от этого бесчинства и продемонстрировал половине Тульской губернии мои скромные возможности владения духовыми инструментами. Упражнения на тромбоне определенно не прошли даром. Публика была столь впечатлена, что тут же принялась потчевать меня водкой, таким деликатным способом пытаясь прекратить мои Иерихонские рулады. Так я впервые заработал с помощью духовых инструментов. Каково перемещаться по поляне Скитульца трезвенникам, мне не известно, а вот всякая общительная пьянь там благоденствует.
Вечером посетили брифинг, получили стартовые комплекты, перекус и сигнальные жилетки, превращающие подтянутых спортсменов в разнузданных и необъятных работников ГАИ. И вот тут-то я вспомнил, о чем я забыл! Горжусь этой фразой. Собирая барахло для трёх видов спорта и чревоугодий с двумя ночёвками, я забыл свой дерзкий и сексуальный спасжилет!
Пара кругов по поляне с таким примерно диалогом:
— Друзья, дайте, пожалуйста, спасжилет. Позабыл в суете окаянной!
— Жилета нет, но есть кое-что утешающе-согревающее!
— Но триатлон же.
— Буль-Буль-Буль.
Спас меня от цирроза и дисквалификации Игорь Кульметьев, выдавший мне какое-то инопланетное средство спасения, за что ему респект, уважуха и поклон земной. В завершение я отправился отсыпаться перед завтрашним сложным днём.
Пять. Нет, ПЯТЬ! Пять часов утра!!! Именно в это время необходимо было подняться атлету, чтобы успеть:
— понять, кто он и где;
— позавтракать и обрести человеческий облик;
— перетащить на старт велосипеды с велосипедным же барахлом на (следите за руками) велосипедный старт/гребной финиш/пешеходный финиш;
— перенести лодки и вёсла к машинам, что повезут спортсменов на гребной старт/ велосипедный финиш/пешеходный старт;
— переместить свою бренную, изнуренную вчерашним озорством и гонорарами физическую оболочку к маршрутке, ВНЕЗАПНО платной, чтобы уехать на пугающе отдаленный гребной старт/ велосипедный финиш/ пешеходный старт.
Старт в 7:30.
Конечно, не состоялся!
И мы ещё полчаса изучали броуновское движение наших опоздавших конкурентов в сигнальных жилетах по стартовой поляне, с любовью именуемой в народе Вашангтон. Чувство солидарности и братства триатлонистов переполняло. Я с плотоядным видом мечтал о том, как буду лягать их в момент общего старта.
И вот долгожданный гудок. Вместо веселой и кровавой схватки я вырываюсь вперёд, мчусь к кромке стремительной и прохладной Вашаны, где в её струи может погрузиться не более двух судов одновременно. Дальше несколько выверенных и отточенных до автоматизма движений, и я, умостившийся в своём суденышке, уже неистово работаю вёслами и любуюсь движущимися мне навстречу ивами, вётлами, вербами и прочей мрачноватой еще в зимнем облачении речной флорой. По берегам пестреют островки снега.
Позади кто-то грохочет вёслами, совершая судорожные беспорядочные движения, а на меня наваливается знакомое и любимое состояние одиночного путешествия — чувство, знакомое каякерам, велосипедистам, марафонцам и прочим интровертам. Наслаждался лидерством я недолго, минут через двадцать меня опередили шестеро триатлонистов на судах более длинных, более узких и более жестких. Среди них были две дамы: одна на сияке и одна вместе с мужем на чём-то каркасном и стремительном.
Еще перед гонкой я решил, что имею право на четыре оверкиля, поэтому обносы делал только в самых безвыходных случаях. Таким образом мне удалось обогнать одного товарища с чёрным триатлонным номером, таскающего лодку по берегу. Кильнуться в чистом виде так и не довелось, но я дважды проваливался в прохладные струи стремительной Вашаны по пояс, пытаясь выбраться на её плодородные дерново-подзолистые слякотные берега. И один раз зачерпнул водицы, притапливая каяк, чтобы проползти под низким деревом. Впрочем, мне понравилось. Мой неторопливый «Легор» позволял всяческие смелые манёвры, прощал дилетантские промахи и на бурной воде вёл себя очень прилично. Но на плесах, которые составляли 80% дистанции, он превращался в беспощадный тренажёр для галерных каторжников.
На финише я оказался около 12:00. Кокошник, глинтвейн, неопрен долой, контактные туфли, замена шлемов — и вот я уже велосипедист-говномес высокой квалификации.
Дабы велосипедисты не закончили свои дни на небезупречных асфальтовых дорогах общего пользования, организаторы погнали всех по плодородным дерново-подзолистым слякотным полям с высокой концентрацией оврагов, буераков и холмов. Холодная и дождливая погода превышению скорости также не способствовала. Чтобы мы вдруг не пропустили эти дивные места, нам предстояло прохождение обязательных контрольных пунктов.
Алгоритм действий атлета на велосипедном этапе таков: бодрой рысью гарцуем в гору, упираясь и толкая передними конечностями велосипед и разбрасывая задними дерново-подзолистые сгустки, с горы катимся верхом, уворачиваясь от плодородных комьев, летящих с колес и вступивших в сговор с центробежной силой. Фазы накопления и сброса меняют друг друга с гармоничностью Инь-Ян.
Стоит признать, что садизм организаторов был довольно умерен. Дорожки выбирались не разбитые и заросшие травой, ехать по ним, хоть и медленно, было возможно. Деревушки на холмах и у тенистых прудиков были живописными, собаки не сильно зубастыми, броды не слишком глубокими. Мне удалось обогнать троих спортсменов и выбиться на третье место.
Отдельно хочу сказать пару «добрых» слов о карте. Напечатана она была на очень загадочном материале и в очень своеобразном формате: длинный и узкий лист, перевозить который можно только в виде свитка, отпечатан с одной стороны на бумаге, аннигилирующей при попадании воды. В результате погодных перипетий ко второму КП в бумаге образовались дыры, а к третьему свиток представлял собой несколько раскисших пазлов. Четвёртое КП я брал уже по памяти.
И вот долгожданный Вашангтон. Отдаю контрольную карточку судьям, получаю новую с отметкой на одном КП, меняю обувь, и вот я уже полумарафонец без транспортного средства, оснащённый остатками рук и фрагментами ног. Самым трудным был первый километр, его я наполовину пробежал, наполовину прошёл. Хорошо, что мозг уже почти не работал, а то можно было бы впасть в отчаяние. Оптимизмом я тоже не блистал, просто, как насекомое, перебирая ногами. На третьем километре я побежал вполне сносно, и мне навстречу проследовала вереница обогнанных мною велосипедистов.
— Бог в помощь, уже недалеко!
Ответом мне стала порция плодородной слякоти.
Поскольку пользоваться картой не было уже никакой возможности, я не упустил случая и заблудился. Это стоило мне небольшого крюка в 2 км и вынудило бежать по небезупречной асфальтовой дороге общего назначения. Каждый третий автомобиль, идущий мне навстречу, вёз на багажнике каяк. Лисс на Матильде двигался в попутном направлении, остановился, проявил заботу и предложил подвезти. Хорошо, что я уже не соображал совсем и отказался. Искушению подвластны лишь существа, наделенные разумом.
Один каяконосец остановился, чтобы спросить у меня дорогу, но это примерно то же самое, что попросить у Усейна Болта закурить на дистанции.
Итак, преодолев все невзгоды, я прибыл в лагерь, где каждый финишер должен был позвонить в рынду, тем самым оповестив судей о своем прибытии. Рывок к рынде я делал из последних сил и, как водится, оторвал у нее язычок. И наконец-то, сухая одежда, горячая еда, дружелюбные лица, чай БабИры с волшебным вареньем, пьедестал, призы, третье место.

Большое спасибо, дорогие организаторы и участники, я стану постоянным клиентом.